Пробуждение у Соунда никогда не наступало легко и быстро, он никогда не улыбался и даже думать не мог о чем-то радостном в тот момент, когда его тело и душа возвращались в реальный мир. Первые несколько минут он обычно просто не понимал, что происходит вокруг, какой сейчас год и век и откуда все запахи, кружащиеся подле него. Глаза открывались где-то с восьмой попытки.
И даже сейчас, хотя чутье подсказывало волку, что что-то здесь не так, он не хотел поворачивать голову к происходящему. Соунд что-то проворчал себе под нос, посильнее зажмурил глаза и развел в разные стороны уши, как будто это могло спасти его от звуков, которые сейчас он слышал уже более чем ясно. И среди буйства этих невыносимых звуков, терзающих чувствительные барабанные перепонки, он слышал то, что по сути своей не могло оставить его равнодушным. То был голос Итачи и того, кого он никогда не знал. Запах этого чужака однозначно не понравился Соунду, но просто затмил собой все другие. Рыжему и в голову не пришло как-то сопоставить запах родной стаи и этого отшельника, имевшего дерзость явиться на территорию огненных. Все потому, что не мог Соунд представить рядом с Итачи кого-либо мужского пола, кроме отца волчицы. Все. Ничто иное не входило в шаблон Соунда, потому своим долгом он считал где ласково, где силой объяснять всяким ухажерам, где расположено их место в пищевой цепочке относительно самого Соунда. И, конечно, не обо всех таких акциях волк рассказывал своей подруге. Ни к чему ей знать это. Правда, ему было несколько больно смотреть, как потом она, не зная истинной причины, удивляется тому, что тот, кто пару дней назад пел ей дифирамбы, теперь обходит её стороной. Тогда на плечи Соунда выпадала роль верного и хорошего друга, и это даже нравилось ему, хотя он всегда понимал, что поступает явно не по-дружески. Но как знать, от каких дурных вещей он уберег её, свершив такое?
Осознав, что рядом с Итачи находится нечто, что крупнее и старше её, а значит, опасно, Соунд проснулся, словно бы кто-то невидимый окатил его ледяной водой с головы до ног. Волк поднял голову и довольно быстро отыскал источник шума. Что удивительно: вокруг был далеко не один волк и волчица. Соунд прекрасно видел, как в кустах буквально секунду назад ретировался в неизвестном направлении кто-то из воинов, оставив чужака в стае. Возможно, не заметил – скажете вы. Но Соунд в этом был ох как не уверен.
Тем временем серая и бесформенная масса, представлявшая, по всей видимости, медленно стареющего волка, приближалась к Итачи. Волчица прижимала уши к затылку, пыталась отступать, но отступать уж точно было некуда. На них то и дело бросали любопытные взгляды зеваки, но Соунд этого не замечал. Его внимание целиком и полностью было приковано к происходящему. Казалось, что он даже не видит того, что происходит вокруг, помимо двух фигурок напротив.
Прагматический ум подсказывал молодому воину, что силы могут быть и не равны. На его стороне молодость, тренировки и дерзость. На стороне чужака – опыт и безысходность, ведь бежать ему некуда. Цепкий взгляд прошелся по серой туше с ног до головы, стараясь отыскать все слабые места, но сделать это было трудно, поскольку незнакомец стоял к нему, что называется, филейной частью, практически заслоняя собой Итачи.
О, что тут началось в душе у Соунда! Он не привык заступаться за кого-то, не в его правилах было лезть в драку, нестись за дозой адреналина, очертя голову. Он мог постоять за себя в бою, но не искал подобных приключений. А в такие ситуации… О нет, он просто не попадал ещё в те случаи, когда нужно было бы проявить себя с положительной стороны. Можно убежать, и это не будет трусостью. Скажем, найдет себе срочное дело. Но что, если она уже заметила его, ничего не предпринимающего? Годами он будет вспоминать свой позор, если уйдет сейчас и не поможет ей. Не смоет этот черный след с его души и его собственная кровь. А если не поможет, что тогда? Никто ведь не знает, что сделает с ней этот отщепенец. И Соунд не простит себе такого попустительского отношения.
А если тебя прикончат здесь же, дурачок? – шепотом намекнул внутренний голос. Ты останешься подыхать в луже собственной крови, захлебываясь ей, а та, кого ты считаешь близкой и родной, не проронит и слова над твоим остывающим телом… Всегда уверенный в себе Сойнд сомневался и медлил. Он до сих пор лежал в позе сфинкса, глядя на то, как чужак, проникший в его дом, пытается отнять то малое дорогое, что осталось у него в целом мире. И все равно медлил.
-Ну что, пошли и не упрямься, – послышался голос этой биомассы. Рыжий волк не сразу понял, что  к чему, хотя подсознание уже трезвонило в колокол, побуждая к действиям. Серая тварь схватила Итачи за загривок и куда-то поволокла её. В голове Сойнда что-то замкнуло. Глаза, до сих пор ясно различающие краски и цвета, перестали видеть что-либо вокруг, помимо этого грязного ублюдка, посмевшего притронуться к волчице.
Рыжий бес подорвался со своего места. Из последних сил он пытался сдерживать гнев, заставлявший изнутри его колотиться от негодования. В целом же неплохой лицедей, Соунд не мог справиться с собой в минуты гнева. Но он прекрасно знал, что стоит лишь только дать волю злости, как он станет по-детски уязвим. А допустить этого он не мог ни в физическом, ни в моральном плане. Чтобы удержаться и не потерять совсем голову, он резко сжал челюсти. И тут же Соунд почувствовал, как в пасти быстро разливается что-то теплое и солоноватое. Волк не сразу почувствовал и понял, что вместе с собственным характером он сейчас защелкнул между острых зубов и часть щеки. Но боль эта показалась ему слабой.
Он уже видел, как, не замечая его, серая туша пятится задом в его сторону. Как сладостно было бы сейчас в один короткий прыжок оказаться на спине у этой твари, придавить его весом к земле, чтобы одно только телодвижение лишило его равновесие, втоптать его в грязь, а после с силой сжать хребет в области шейных позвонков, чтобы ублюдка не то что парализовало, чтобы выл он от боли, чтобы сдох он от элементарного болевого шока. Но ведь сейчас в его зубах был зажат загривок Итачи, и что бы волк этот мог сделать с ней, соверши Соунд это необдуманное действие – одному Фениксу известно. И снова рыжий поборол себя.
Он остановился, набрал в легкие воздух и  чуть шире обычного расставил передние лапы, чтобы план его точно удался. Волк остановился прямо по траектории передвижения чужака, чтобы тот просто впечатался в него задом. А уж после, вынужденный говорить, отпустил Итачи. Тогда бы можно было дать волю безумию, не скупясь на жестокость. Предвкушая момент, когда тело незнакомца должно было по теории врезаться в его грудь, Сойнд непроизвольно искривился, ощущая тошнотворный запах этой ничтожной псины. Омерзение к нему лично, ко всем тем, кто смеет портить жизнь стайным волкам, грозилось переполнить Соунда, но еще не время. Он упорно твердил себе это, вбивая в голову и стараясь не отвлекаться на пресловутые эмоции, и это действительно было сложно.
Вряд ли серый волк мог заметить Соунда. Что вы, ведь его внимание было приковано только к молоденькой Итачи. И рыжий, чувствуя, что сейчас его небольшой план вступит в силу, отчетливо ровным тоном произнес:
- Зря ты её обидел. Разжал челюсти и кабанчиком полетел отсюда. Времени тебе на это пять минут.
Голова Соунда была приподнята, уши направлены прямо вперед, а голубые глаза, хозяин которых по крупицам собирал сейчас самообладание, недружелюбно сверкали.

Неслабая такая вонючая задница все-таки врезалась в Соунда, доставив последнему целую бурю эмоций. Молодой волк не совсем понимал, что он чувствовал в тот момент. Не то страшное желание облевать серую спину, не то страстную тягу вытянуть ему хребет. Жаль, что последнее было почти невозможно. О-очень жаль. Хотя, если приложить немного усилий, поднатужиться… Мозг, стоять. Действительно, понесло что-то.
Соунд по-прежнму старался крепко сжимать зубы и держать себя, что называется в лапах. Но сейчас вкус собственной крови он чувствовал уже отчетливо, а не так смутно, как пару мгновений назад. Не знаю, было ли это добрым знаком, или он и вовсе сейчас потеряет контроль над телом, в следствие чего выдохнется на второй минуте бо… Чего? О да, рыжего волка подрывало изнутри. Челюсти просто зудели от нестерпимого желания неслабо навалять чужаку, указать ему на коврик и пустить на корм падальщикам. Но была здесь пара нюансов. Как мы знаем, Соунд не любитель боев насмерть, если дело не касается его лично. Если быть точнее, то он сторонник тихого убийства, а также принципа "кровь за кровь". Стало быть, случай сейчас не совсем подходящий. Вот если бы он сдержался ещё чуток, разрешив незнакомцу уйти за пределы лагеря, то там уже мог бы по-тихому оскопить его, а после придушить, как червя. Но он предпочел высунуться раньше.
И, как и следовало ожидать, толпа, если бы позволяли ей правила приличного тона, завыла бы, предвкушая сражения двух зверей, которым уже некуда отступать: одному из-за собственной гордости и чувства долга, второму – из-за необходимости спасти свой грязный зад. Значит, еще немного, и вокруг соберется народ. В такой ситуации тщеславный Соунд не мог позволить себе проиграть. Он пристально смотрел на выкидыш природы, выискивая у него слабые места, но как таковых, чтобы вот прямо таких явных, их и не было. Ну что ж, у каждого есть горло. Но из такой позиции Соунду было неудобно бы атаковать горло. Значит, надо было срочно придумать что-то еще, ведь привычный прыжок на спину тоже не удался бы: рыжий стоял слишком близко.
Тем временем существо нехотя повернулось. Соунд чуть подался в сторону, чтобы не соприкасаться с поверхностью тела чужака, но ему все равно казалось, что кончики шерстинок осязают эту серую дрянь на каком-то энергетическом уровне, что ли. Но пока существо зубами сжимало Итачи, Соунд был бессилен. Взгляд голубых глаз беспорядочно метался то к серой твари, то к волчице. Однако общая картина от этого ясности не теряла. Вдруг он услышал голос чужака:
-Тебе что? Больше всех надо? - Соунд вновь вцепился взглядом в голову волка, стоявшего напротив. Если бы взглядом можно было бы сжечь, повинуясь своим историческим корням и вспоминая стихию, которой обладал Соунд, то от серого сейчас осталась бы груда бесполезного пепла, в которую Соунд отправил бы маленьких волчат справить естественную нужду, причем без зазрений совести.
- Смотри-ка, как все умные поступили. И тебе советую. Сейчас, пожалуй, был единственный, первый и последний раз, когда Соунд готов был согласиться с этим отщепенцем. Но ничего, эти мелочные душонки свое еще отхватят. Мир тесен, дорожки узкие.
Вдруг рыжий волк понял одну вещь. Размышляя о будущей мести, самец не заметил, как чужак уже отпустил Итачи, попросту выбросив её подальше, чтобы потом, как дохлую куропатку, снова схватить и потащить в свое логово. Это стало искрой, которая невольно задела нутро Соунда.
- Девочка со мной про.. – окончания фразы он уже не слышал. От негодования Соунд тяжело дышал. Сквозь сжатые челюсти дыхание выходило с хрипом, коротко, отрывисто и напряженно. И тут сознание подкинуло ему один козырь. Воинское дело вынуждало его много знать о теле себе подобных, но ничто не могло сравниться с собственным жизненным опытом. И сейчас, ежели бы ему удалось совершить задуманное, тварь распласталась бы на земле от адских мучений. В идеале было бы порвать ему или хотя бы серьезно повредить кишки изнутри, но Соунд знал, что первая атака таких результатов точно не принесет, так что оставалось уповать лишь на доставляемую боль.
Рыжий волк сам не заметил, когда его мозг безапелляционно принял решение о том, что бой будет. Причем не показушный. Ох, хотелось бы Соунду просто задрать насмерть эту бесполезную тварь, которая никогда и никому не принесет пользы. Он быстро окинул взглядом Итачи. Кажется, она была в порядке. Вот теперь точно все. Он повернул голову к серому волку и недвусмысленно прищурил глаза.
- Паскуда… – тихо, но отчетливо произнес Соунд за то мгновение, которое ему потребовалось, чтобы оголить клыки. Соунд стоял прямо напротив незнакомца, не соизволившего отстраниться от него еще дальше. Это расстояние, приблизительно равное полуметру,  было решено преодолеть следующим образом. В низком прыжке Соунд рванул вперед, при этом раскрывая пасть для будущей атаки. Он намеревался врезаться грудью в грудь серого. В свой старт Соунд вложил немало сил, и от удара приземистое существо напротив должно было против своей воли оторвать передние лапы от земли, ведь рыжий волк рассчитывал как бы снизу вверх толкнуть чужака. Тем самым Соунд рассчитывал на то, что тогда откроется уязвимое горло, а его челюсти, благоразумно раскрытые еще в прыжке, должны были сжаться у основания нижней челюсти чужака и тем самым, заблокировав всяческое движение головы, нанести урон чувствительному горлу. Кстати, если бы серый потерял устойчивость за счет того, что Соунду удалось бы заставить его оторвать от земли передние лапы, по инерции он начал бы заваливаться назад или, в лучшем для него случае, отъезжать по песку в том же направлении. При этом собственные сгустки крови, скопившейся в пасти от раненной щеки, окрасили в бордовый цвет шерсть серого.
Как известно, стоит только другому хищнику или человеку задеть чувствительную область шеи ближе к горлу, как волк через пару минут почувствовал бы слабость. Если бы чужак каким-то чудом успел бы отойти назад, что мало вероятно, ведь они стояли чуть ли не нос к носу, а в этот момент серый волк еще и завершал свое последнее предложение, так что вряд ли успел бы придумать траекторию отступления, то челюсти Соунда лязгнули бы где-то в области его морды. Против этого рыжий тоже не был против. В идеале потом можно было бы проломить ему верхнюю челюсть, но на морде и без того хватает слабых мест. А пока что надо было надеяться на успех данной атаки, которую он уже совершает.
Что ж, если бы этого предупреждения не хватило бы, Соунд применил бы еще немало убедительных методов.

Когда Соунд понял, что толчок исподнизу, что называется, не прокатывает, уже вряд ли можно было что-то сделать, чтобы вернуть прежнее положение серого волка, тем самым рассчитывая на удачное стечение обстоятельств и захват противника с первой атаки. В принципе, было бы глупо полагать, что одиночка так просто сдастся. Хотя Соунд не увидел бы ничего предосудительного, если бы он развернулся и галопом дал деру, поджав свой облезлый хвост. Сто-оп, мы забыли одну деталь: Соунд сам лишил его такой возможности, атаковав без предупреждения. И черт бы с этим незнакомцем.
Тварь оказалась на земле. И хотя к тому и стремился Соунд, чтобы потом еще и обездвижить соперника, но не таким образом. Оставалось восхвалять свой ум за то, что позволил не прыгать на спину серому, а обойтись лишь коротким прыжком. Иначе пиши пропало, мог бы и брюхо подставить под удар, решись он прыгать в длину. Зубы рыжего волка схватили воздух, издав громкий щелчок от прикосновения друг к другу. Челюсти пробила легкая дрожь, ведь в этот укус Соунд вложил все отвращение, которое испытывал к чужаку, всю злость, бушевавшую в нем последние несколько минут.
Вместе с этим щелчком вся спесь ушла из сознания Соунда. Теперь, когда брошенную им условную перчатку серый принял, пусть и был вынужден это сделать, нужно было пытаться удержать себя в лапах и не натворить опрометчивых поступков, которые потом могут и неблагоприятно закончиться.
Когда Соунд понял, что существо оказалось под ним, он собирался было мощным ударом лап хотя бы на время обезвредить его, чтобы успеть уйти в сторону. Однако в этот же момент серый начал приподниматься. Рыжая лапа, согнутая в запястье, опустилась прямиком на переносицу чужака. Удар этот смягчился тем, что чужак двигался по встречной траектории. Но за счет того, что Соунд вложил и в этот маневр немало сил, это помогло отстранить морду  оппонента влево, а сам Соунд, разгибая совсем немного эту же лапу в локте, отдалился в противоположную сторону. В это время правая лапа Соунда, остававшаяся незанятой, прошлась по плечу серого волка. Таким образом, в какой-то момент рыжий приобрел уже две точки опоры. Не растерявшись и решив воспользоваться тем, что серая морда оказалась чуть отведенной в сторону, он с силой сжимает шею противника, намереваясь методичными движениями по типу жевания добрать до кожи, а там уже и до плоти. Изначально Соунд хотел зажать шею где-то сбоку у основания нижней челюсти, то бишь ближе к уху, но понимал, что смещение чуть ниже так же не исключено. Хотя, в любом случае, и тот, и тот варианты были неплохи. Тем временем, когда задние лапы тоже приобрели точку опоры, Соунд правой непроизвольно отступил вправо, при этом расстояние между лап стало приблизительно в пол-ярда или чуть меньше. Безусловно, центр тяжести сейчас был в передней части корпуса, дабы не дать серому волку выкрутиться из хватки, но эта постановка конечностей в какой-то мере придавала телу устойчивости.
Что было в этот момент с Итачи, Соунд не знал. Он не знал, что зеваки, чье сословие обычно состоит из малолеток и переярков, уже во всю перешептываются, делая ставки, но при этом стараясь вести себя как можно тише, чтобы не приведи боги внимание дерущихся не переключилось на кого-то из них. С одной стороны, это даже неплохо, ведь когда цель всего одна, как сейчас, то и сосредоточиться многим проще. Заодно его никто не отвлекает. С другой стороны… А, то уже не имеет значения. Соунд выделял только плюсы своего положения, стараясь не заострять внимания на минусах. Должно быть, молодая волчица уже отошла немного в сторону, чтобы ненароком не попасть под ноги или зубы кого-то из волков, причем не имеет значения был бы это Соунд или это существо – в пылу битвы ни тот, ни другой не заметили бы такой помехи, как небольшая двухлетняя особь.

Вам когда-нибудь приходилось ранить жестоко змею? Вы видели, как преображается тогда этот ползучий гад? Желая скрыться от агонии, он пытается свернуться лентой, но острая боль не дает ему этого сделать. Он чувствует, что конец будет близок, но не может что-либо сделать. А его убийца, сладко усмехаясь, возвышается над ним и с радостью смотрит на то, как подыхает в предсмертных муках его несчастная жертва. Узкое тщедушное ничтожество, готовое еще минуту назад душить или плеваться ядом, вот-вот испустит дух. И никак не сможет защитить себя, несмотря на то, что одной капли этого яда хватило бы на десять таких, как её убийца.
Больная фантазия Соунда не на шутку разыгралась. Его еще терзали сомнения насчет того, прикончить эту тварину в несколько заходов, или прямо сейчас, не давая и минуты опомниться. Умереть для него будет просто. Слишком просто. Такие не исправляются. Да и у Соцнда цель далеко не наставническая. Хотя… Да, отчасти это будет уроком всем тем, кто хотя бы однажды только подумает о том, чтобы переступить священные границы огненной стаи.
Ему хотелось сказать очень многое, но, увы, пасть была забита этой серой шерстью, чей тошнотворный запах вызывал только острое желание поскорее закончить с этим. Но могли возникнуть некоторые сложности. И хотя серый чужак был одиночкой, опытным борцом за свою жизнь, все дела, но и Соунд не на соплях сделан. Совсем еще зеленым сопляком он ушел в вольное плавание, и выжил, и стаю едва ли не организовал. Хотя стаю… Скорее это было бы похоже на банду разбойников, но тем не менее, место лидера он наверняка смог бы удержать, как считал сам.
Интересно, о чем сейчас думала серая животинка? Пожалел ли он о своем поступке? Стоило ли неумение держать своего дружка при себе этого? Почему-то, несмотря на то, что бой был абсолютно непредсказуемым, Соунд задом чувствовал свое преимущество. Наверное, нахождение на собственной родной земле придавало ему сил. К тому же, в кои-то веки хоть что-то было сделано им не для удовлетворения себя любимого, а во имя чистой и благородной цели. Хотя даже самому рыжему становилось смешно, когда он только думал об этом. Он и доброе дело – диаметрально противоположные вещи, как утверждают многие и он сам.
А в это время серый говнюк прихватил его за лапу. Не совсем больно, бывало и хуже. В ответ на это Соунд медленно, но крайне настойчиво потянул его голову вправо и вниз, заставляя отпустить лапу по-хорошему, иначе один рывок – и секир башка. Серый действительно был вынужден разжать челюсти, оставив на рыжей шерсти фрагменты своей слюны. Мерзкое зрелище, Соунд потом еще долго будет отмываться от этого смрада. Молодец. Так держать, – обратился внутренний голос Хагана к этому зверьку.
Когда зубы рыжего сомкнулись на шее незнакомца, тут началось родео. Вероятно, осознав всю безвыходность своего положения, серого начало разрывать на части. Он буквально ходил ходуном, метался из стороны в сторону. Если бы мог, Соунд бы сейчас недружелюбно ухмыльнулся бы, но его пасть была занята более важным делом. Шея серого волка, если можно так выразиться, оказалась в достаточно глубоком захвате, поэтому даже при его отчаянных попытках выбраться у Соунда оставался запас. Рыжий чувствовал, когда серый волк движется по траектории навстречу ему, и в этот момент, слегка приоткрывал верхнюю челюсть, и тут же защелкивал её снова. Это длилось не больше секунды, но тем самым он, словно бы отжевывая шкуру серого, уже практически добрался сквозь шерсть до кожи. Когда цель была достигнута, а скакать вместе с серым уже порядком надоело, Соунд с силой сжал челюсти уже на фиксированном участке горла. Он буквально принялся душить незнакомца. При этом активно заработали все мышцы шейного отдела. Если бы сейчас хоть что-нибудь проткнуло одну из артерий, казалось, вся кровь меньше чем за минуты фонтаном вырвется из тела Соунда. Он придавливал шею серого к земле. При этом его передние лапы за счет того, что Могрим и сам не знал, чего хотел от этой ситуации, уже смогли нащупать почву под собой, точнее левая-то точно уже стояла на земле. И в этот момент на переносице рыжего оказалась лапа чужака. Ну не сказать, что это шибко помешало бы ему, ведь если план с удушением удастся, то силы сами покинут тело неизвестного. Точнее пока что главной целью Соунда было ввести оппонента в бессознательное состояние за счет перекрытия воздуха, а потом уже… В общем, он еще подумал бы, но пока что надо было выполнить первую задачу.
Соунд словно бы лениво на градусов пятнадцать поворачивал голову то в одну, то в другую сторону, не давая серой лапе надолго задерживаться на одном месте. В то же время самец поворачивался корпусом вправо, а морду разворачивал с собой и Могримом влево, то есть становясь практически параллельно противнику. При этом правая лапа, до этого находившаяся где-то в районе плеча серого, опустилась ему на позвоночник и съехала вниз по правой стороне. Таким образом, Соунд уже грудью давил на левую сторону Могрима(и сам он тоже находился слева), а перемещенная таким образом лапа увеличивала площадь соприкосновения поверхностей тел и только помогала усиливать давление. Если сейчас серый не вывернет свою лапу-спасительницу, то ему повезет. Ну как повезет, в случае своей удачи Соунд просто завалит его на бок. Кстати, эта же техника вряд ли позволила бы серому выпрямиться во весь рост. Теперь он, так стремившийся к земле самостоятельно, насильно к ней прижимался стараниями Соунда.
Будет эпично и красиво, если ты захлебнешься собственной слюной или рвотой. Давай же, не расстраивай дядю Соунда. Я даже помогу тебе. С этими мыслями Соунд еще крепче сжал челюсти до гула в собственных ушах. Мышцы шеи он наверняка такими темпами нещадно растянет, но, поверьте, азарт боя того стоит!