Солнце взошло совсем недавно, только-только осветив лучами эту землю, а Ангст уже, как ни в чем не бывало, бродит по лесу. Она бодра и полна энергией, так как прекрасно выспалась в какой-то брошенной всеми норе, в тишине и безопасности. Она бы, пожалуй, провела там всю жизнь, но физические потребности требовали того, чтобы волчица немедленно отыскала поесть. И то правда — ведь у самки во рту и росинки маковой не было уже как с два дня. То никто не ловится, то какие-то подозрительные волки вдали мелькают, от которых лучше держаться подальше.

И поэтому сейчас Ангст одиноко курсирует по лесу, надеясь выискать себе хоть что-нибудь на пропитание. Похоже, судьба-таки  решает пощадить и так жизнью обиженную волчицу. И, повернув одно ухо, одиночка слышит подозрительный хруст снега недалеко, вон там в кустах. Тенью шмыгнув в укрытие, охотница припадает к земле, до предела обострив зрение и внимательно наблюдая за тем местом, где она только что услышала звуки. И действительно — совершая роковую ошибку и выдавая себя, из кустов неспешно скачет заяц-беляк, абсолютно сливающийся со снежным покровом. Но так как в последнее время солнце немного вышло из себя и решило хорошенько прогреть землю, не смотря на то, что сейчас середина зимы, снег немного сошел и превратился скорее в какое-то грязное месиво. Так что у Ангст было куда лучше с маскировкой, чем у ее будущей добычи. Улучив момент, волчица стрелой срывается с места, молниеносно настигая не успевающего ничего сообразить зайца и с хрустом смыкая зубы на его тельце. Он бьется и агонизирует в челюстях самки, и она мысленно извиняется перед ним и благодарит.

Перехватив тушку поудобнее, голодающая уже готовится приступить к трапезе, как ее ушей снова достигают интересные звуки. На этот раз это едва пробивающееся через шум и свист ветра журчанье ручья. Навострив уши, самка быстро рысит в сторону воды, не случайно выбрав это направление. Ведь после того, как она насытится, сразу можно будет и попить. А может быть, даже подстеречь очередного неосторожного беляка. Чтобы окончательно успокоить свой недовольно бурчащий желудок.

И вот по истечению нескольких минут волчица выходит к тому самому ручью, весело бегущему через лес. Подойдя к нему, Ангст кладет на землю дичь рядом с собой и, наклонившись к течению, делает пару осторожных глотков. Ледяная вода течет по ее пищеводу, и от этого дрожь невольно пробегает по всему телу одиночки. Но внезапно какое-то движение сбоку привлекает ее внимание, и, насторожившись, самка резко поворачивает голову в ту сторону, дико озираясь. На первый взгляд ничего необычного, но потом ее взгляд падает на другую волчицу, что сначала было не заметно. Незнакомка, что спокойно лежит на земле, цветом шерсти напоминает саму Ангст. Только вот она в разы крупнее, и отчасти благодаря ее великолепной шерсти, что ужасно густая и пушистая. Как в такие моменты, когда приходится любоваться на других волчица одиночка завидует им, ведь их-то природа не обделила хорошим мехом. Но в таком самка, разумеется, не могла признаться даже самой себе, не то что высказать вслух.

Бросив взгляд на зайца, что так и лежит на земле, одиночка соображает, потребует ли внешне пока что невозмутимая безымянная потребовать отдать его. Она не первая, кто так поступает, и не будет последней. Однако что-то подсказывает Ангст, что эта особа не из таких. И вообще что-то в ней цепляет самку, так и тянет к ней. Но в силу своего характера Ангст не может переступить через себя и заговорить первой. А потому лишь смущенно отводит взгляд, царапая когтями на передней лапе землю.